Неточные совпадения
Грозит беда
великаяИ в нынешнем году:
Зима стояла лютая,
Весна стоит дождливая,
Давно бы сеять надобно,
А на полях —
вода!
Ой ласточка! ой глупая!
Не вей гнезда под берегом,
Под берегом крутым!
Что день — то прибавляется
Вода в реке: зальет она
Детенышей твоих.
Ой бедная молодушка!
Сноха в дому последняя,
Последняя раба!
Стерпи грозу
великую,
Прими побои лишние,
А с глазу неразумного
Младенца не спускай!..
К вечеру разлив был до того
велик, что не видно было пределов его, а
вода между тем все еще прибывала и прибывала.
Мы сели верхом; Вернер уцепился за поводья обеими руками, и мы пустились, — мигом проскакали мимо крепости через слободку и въехали в ущелье, по которому вилась дорога, полузаросшая высокой травой и ежеминутно пересекаемая шумным ручьем, через который нужно было переправляться вброд, к
великому отчаянию доктора, потому что лошадь его каждый раз в
воде останавливалась.
— Создателем действительных культурных ценностей всегда был инстинкт собственности, и Маркс вовсе не отрицал этого. Все
великие умы благоговели пред собственностью, как основой культуры, — возгласил доцент Пыльников, щупая правой рукою графин с
водой и все размахивая левой, но уже не с бумажками в ней, а с какой-то зеленой книжкой.
Две коралловые серые скалы выступают далеко из берегов и висят над
водой; на вершине одной из них видна кровля протестантской церкви, а рядом с ней тяжело залегли в густой траве и кустах каменные массивные глыбы разных форм, цилиндры, полукруги, овалы; издалека примешь их за здания — так
велики они.
Во святый же
великий пяток ничесо же ясти, такожде и
великую субботу поститися нам до третиего часа и тогда вкусити мало хлеба с
водой и по единой чаше вина испити.
Но что сие сравнительно с вами,
великий отче, — ободрившись, прибавил монашек, — ибо и круглый год, даже и во Святую Пасху, лишь хлебом с
водою питаетесь, и что у нас хлеба на два дня, то у вас на всю седмицу идет.
Дамы по временам и вслушивались в эти учености, говорившиеся так просто, будто и не учености, и вмешивались в них своими вопросами, а больше — больше, разумеется, не слушали, даже обрызгали
водою Лопухова и Алексея Петровича, когда они уже очень восхитились
великою важностью минерального удобрения; но Алексей Петрович и Лопухов толковали о своих ученостях непоколебимо.
— Есть такой Божий человек. Размочит поутру в
воде просвирку, скушает — и сыт на весь день. А на первой да на Страстной неделе
Великого поста и во все семь дней один раз покушает. Принесут ему в Светлохристово воскресенье яичко, он его облупит, поцелует и отдаст нищему. Вот, говорит, я и разговелся!
В некоторых банях даже воровали городскую
воду. Так, в Челышевских банях, к
великому удивлению всех, пруд во дворе, всегда полный
воды, вдруг высох, и бани остались без
воды. Но на другой день
вода опять появилась — и все пошло по-старому.
Пищик. Постой… Жарко… Событие необычайнейшее. Приехали ко мне англичане и нашли в земле какую-то белую глину… (Любови Андреевне.) И вам четыреста… прекрасная, удивительная… (Подает деньги.) Остальные потом. (Пьет
воду.) Сейчас один молодой человек рассказывал в вагоне, будто какой-то…
великий философ советует прыгать с крыш… «Прыгай!», говорит, и в этом вся задача. (Удивленно.) Вы подумайте!
Воды!..
В соединении леса с
водою заключается другая
великая цель природы.
Голова у дрофы и шея какого-то пепельного или зольного цвета; нос толстый, крепкий, несколько погнутый книзу, в вершок длиною, темно-серый и не гладкий, а шероховатый; зрачки глаз желтые; ушные скважины необыкновенно
велики и открыты, тогда как у всех других птиц они так спрятаны под мелкими перышками, что их и не приметишь; под горлом у ней есть внутренний кожаный мешок, в котором может вмещаться много
воды; ноги толстые, покрытые крупными серыми чешуйками, и, в отличие от других птиц, на каждой только по три пальца.
К
великому нашему изумлению на перевале не было ороча. Он спустился на другую сторону хребта — об этом ясно говорили оставленные им следы. Действительно, скоро за водоразделом мы увидели дым костра и около него нашего провожатого. Он объявил нам, что речка, на которую нас теперь привела
вода, называется Туки и что она впадает в Хунгари. Затем он сказал, что дальше не пойдет и вернется на Тумнин.
Случались, конечно, и исключения, но не ими
вода освящалась в
великом море русской жизни.
Великим моим удовольствием было смотреть, как бегут по косогору мутные и шумные потоки весенней
воды мимо нашего высокого крыльца, а еще большим наслаждением, которое мне не часто дозволялось, — прочищать палочкой весенние ручейки.
Выйдут на берег покатый
К русской
великой реке —
Свищет кулик вороватый,
Тысячи лап на песке;
Барку ведут бечевою,
Чу, бурлаков голоса!
Ровная гладь за рекою —
Нивы, покосы, леса.
Легкой прохладою дует
С медленных, дремлющих
вод…
Дедушка землю целует,
Плачет — и тихо поет…
«Дедушка! что ты роняешь
Крупные слезы, как град?..»
— Вырастешь, Саша, узнаешь!
Ты не печалься — я рад…
Как ни
велика была готовность Тетюева идти за Альфреда Осипыча в огонь и в
воду, но эта «маленькая дипломатическая миссия» повергла его сразу в уныние, потому что он отлично понимал невозможность примирения двух враждовавших женщин. В ответ на предложение Прейна Тетюев только пробормотал что-то совсем бессвязное.
— Во-первых, потому, — говорил он, — что вы читаете Байрона по-французски, и, следовательно, для вас потеряны красота и могущество языка поэта. Посмотрите, какой здесь бледный, бесцветный, жалкий язык! Это прах
великого поэта: идеи его как будто расплылись в
воде. Во-вторых, потому бы я не советовал вам читать Байрона, что… он, может быть, пробудит в душе вашей такие струны, которые бы век молчали без того…
Но сие беззаконное действие распавшейся натуры не могло уничтожить вечного закона божественного единства, а должно было токмо вызвать противодействие оного, и во мраке духом злобы порожденного хаоса с новою силою воссиял свет божественного Логоса; воспламененный князем века сего
великий всемирный пожар залит зиждительными
водами Слова, над коими носился дух божий; в течение шести мировых дней весь мрачный и безобразный хаос превращен в светлый и стройный космос; всем тварям положены ненарушимые пределы их бытия и деятельности в числе, мере и весе, в силу чего ни одна тварь не может вне своего назначения одною волею своею действовать на другую и вредить ей; дух же беззакония заключен в свою внутреннюю темницу, где он вечно сгорает в огне своей собственной воли и вечно вновь возгорается в ней.
«Ходит, ходит колесо кругом, что было высоко, то будет низко, что было низко, будет высоко; слышу, далеко звонит колокол, невесть на похороны, невесть на свадьбу; а кого венчать, кого хоронить, не слыхать,
вода шумит, не видать за
великим дымом!
— Эх, куманек, не то одно ведомо, что сказывается; иной раз далеко в лесу стукнет, близко отзовется; когда под колесом
воды убыло, знать есть засуха и за сто верст, и будет хлебу недород
велик, а наш брат, старик, живи себе молча; слушай, как трава растет, да мотай себе за ухо!
Во всех сапогах оказались булавки и иголки, пристроенные так ловко, что они впивались мне в ладонь. Тогда я взял ковш холодной
воды и с
великим удовольствием вылил ее на голову еще не проснувшегося или притворно спавшего колдуна.
К
великому скандалу трех посетителей англичан, Елена хохотала до слез над святым Марком Тинторетта, прыгающим с неба, как лягушка в
воду, для спасения истязаемого раба; с своей стороны, Инсаров пришел в восторг от спины и икр того энергичного мужа в зеленой хламиде, который стоит на первом плане тициановского Вознесения и воздымает руки вослед Мадонны; зато сама Мадонна — прекрасная, сильная женщина, спокойно и величественно стремящаяся в лоно Бога-отца, — поразила и Инсарова и Елену; понравилась им также строгая и святая картина старика Чима да Конельяно.
Потом появляются головль, плотва, окунь, щука и пескарь; далее — уклейки, ельцы, ерши, язи, судаки и жерихи, если
вода велика; наконец — лещи, лини, карпии и караси.
Уж право и не знаю, откуда произвести его ими. Не происходит ли оно от глагола окунать: ибо окунь всегда окунает, то есть погружает в
воду, наплавок, и даже не один раз, если кусок, им заглатываемый, слишком
велик?.. Но я нисколько не стою за такое словопроизводство.
И, на волнах витязя лелея.
Рек Донец: «
Велик ты, Игорь-князь!
Русским землям ты принес веселье,
Из неволи к дому возвратясь». —
«О река! — ответил князь, — немало
И тебе величья! В час ночной
Ты на волнах Игоря качала,
Берег свой серебряный устлала
Для него зеленою травой.
И, когда дремал он под листвою,
Где царила сумрачная мгла,
Страж ему был гоголь над
водою.
Чайка князя в небе стерегла.
Пушисты ли сосен вершины,
Красив ли узор на дубах?
И крепко ли скованы льдины
В
великих и малых
водах?
Дня через два меня уволили. Итак, за все время, пока я считаюсь взрослым, к
великому огорчению моего отца, городского архитектора, я переменил девять должностей. Я служил по различным ведомствам, но все эти девять должностей были похожи одна на другую, как капли
воды: я должен был сидеть, писать, выслушивать глупые или грубые замечания и ждать, когда меня уволят.
Наша барка и барка Лупана стали готовиться к отвалу. Бурлаки опять потащились с своими котомками под палубы; у поносных встали те же подгубщики. Убежавших «пиканников» заменили кыновскими мастеровыми, но людей было мало вообще, а для такой высокой
воды в особенности. Но
велик русский «авось» на
воде, может быть, даже больше, чем на суше.
Повторять приказания было не нужно. Бубнов на берегу обрубил канат в том месте, где он мертвой петлей был закреплен за вырванное дерево. Освобожденный от тормоза канат был собран в лодку, наскоро была устроена новая петля и благополучно закреплена за матерую ель. Сила движения была так
велика, что огниво, несмотря на обливанье
водой, загорелось огнем.
Сила движения
воды здесь настолько
велика, что за бойцом образуется суводь, то есть
вода тихим током медленно возвращается к бойцу, что можно заметить по плывущей вверх по реке пене.
Он ободрал лоскут бересты с молодой березки, вырезал из него круг, сложил один край и защемил его в расщепленную березовую палочку. Получился так называемый «чуман», то есть берестяной ковшик. Пить из него
воду было, конечно, удобнее, чем черпать ее горстями. Робинзон оказался
великим искусником, хотя я и не был согласен с его самоваром, то есть с рекой Уткой.
Весь
великий пост заготовляли наши крестьяне лесной материал: крупные и мелкие бревна, слеги, переводины, лежни и сваи, которых почему-то понадобилось
великое множество, и сейчас, по слитии полой
воды, принялись разрывать плотину и рубить новый вешняк на другом месте; в то же время наемные плотники начали бить сваи и потом рубить огромный мельничный амбар, также на другом месте, в котором должны были помещаться шесть мукомольных поставов; толчея находилась в особом пристрое.
Тела живых существ исчезли в прахе, и вечная материя обратила их в камни, в
воду, в облака, а души их всех слились в одну. Общая мировая душа — это я… я… Во мне душа и Александра
Великого, и Цезаря, и Шекспира, и Наполеона, и последней пиявки. Во мне сознания людей слились с инстинктами животных, и я помню все, все, все, и каждую жизнь в себе самой я переживаю вновь.
Живет где-то среди моря, на безлюдном острове, в глубокой подводной пещере царь морских раков. Когда он ударяет клешней о клешню, то на поверхности
воды вскипает
великое волнение.
Помыслы в сердце человеческом — глубокая
вода, но и их умел вычерпывать мудрый царь. В словах и голосе, в глазах, в движениях рук так же ясно читал он самые сокровенные тайны душ, как буквы в открытой книге. И потому со всех концов Палестины приходило к нему
великое множество людей, прося суда, совета, помощи, разрешения спора, а также и за разгадкою непонятных предзнаменований и снов. И дивились люди глубине и тонкости ответов Соломоновых.
У страха глаза
велики, говорит пословица, и почему же круглому, тупому рылу сома, высунувшемуся на поверхность
воды и быстро опять погрузившемуся, не показаться за человеческую голову, которая всплывала на одно мгновенье?
Омакнул в
воду губку, прошел ею по нем несколько раз, смыв с него почти всю накопившуюся и набившуюся пыль и грязь, повесил перед собой на стену и подивился еще более необыкновенной работе: всё лицо почти ожило, и глаза взглянули на него так, что он, наконец, вздрогнул и, попятившись назад, произнес изумленным голосом: «Глядит, глядит человеческими глазами!» Ему пришла вдруг на ум история, слышанная давно им от своего профессора, об одном портрете знаменитого Леонардо да Винчи, над которым
великий мастер трудился несколько лет и всё еще почитал его неоконченным и который, по словам Вазари, был, однако же, почтен от всех за совершеннейшее и окончательнейшее произведение искусства.
Много лиц и слов врезалось в память мою,
великие слёзы пролиты были предо мной, и не раз бывал я оглушён страшным смехом отчаяния; все яды отведаны мною, пил я
воды сотен рек. И не однажды сам проливал горькие слёзы бессилия.
Сего мало — туда, где река Прут вливает быстрые
воды свои в величественный Дунай; туда, где
великий Петр, окруженный неверными, отчаялся быть победителем и требовал мира — туда Гений Екатерины привел Румянцева и поставил его между врагами бесчисленными.
Бирюзовый цвет
воды, какого она раньше никогда не видала, небо, берега, черные тени и безотчетная радость, наполнявшая ее душу, говорили ей, что из нее выйдет
великая художница и что где-то там за далью, за лунной ночью, в бесконечном пространстве ожидают ее успех, слава, любовь народа…
Вера в преимущество первой силы очень
велика, и она имеет своим основанием сказание о силоамской купели, где тоже исцелевали первые, кто успевал войти по возмущении
воды.
Он, вероятно, знал или думал, будто знает какую-то медицину, потому что клал на опухоли больных своего приготовления «кавказский пластырь»; но этот его кавказский, или ермоловский, пластырь помогал плохо. «Пупырухов» Голован не вылечивал, так же как и Андросов, но зато
велика была его услуга больным и здоровым в том отношении, что он безбоязненно входил в зачумленные лачуги и поил зараженных не только свежею
водою, но и снятым молоком, которое у него оставалось из-под клубных сливок.
Правда, что Орлик река не
великая и
воды его, захваченные пониже запрудою, тихи, как в луже, но все-таки каково это на воротах плавать?
И егда нощь мимоходит, отходят к реце с велким кричанием, и умываются
водою, и егда начнут заутреню звонити, тогда отходят в домы своя и падают, яко мертвы, от
великого клопотанья.
Обилие
вод в краю насыщает летом воздух теплой влагой и пахучей духотой; небо там бледное и мутное, точно запотело, солнце — тускло, вечерние зори — зловеще багряны, а лупа — на восходе —
велика и красна, как сырое мясо.
Когда же опасения его оправдались и Наполеон, переправясь через реку, ушел, Балясников, в исступлении от гнева, по колени в грязи и в
воде, целый день и даже вечер громил из своих орудий остатки
великой армии.
Любовь и любовница, ваше сиятельство, две вещи разные, и видит бог, что я десять лет уже люблю Ольгу Петровну, но, видя, что она была жена другого, понимая всю бездну, которая разделяла нас по нашему общественному положению, я, конечно, взглядом малейшим не позволял себе выразить чувства к ней и только уже в последнее время, когда Ольга Петровна сделалась вдовою и нам пришлось случайно встретиться за границей на
водах, то маленькое общество, посреди которого мы жили, и отсутствие светских развлечений сблизили нас, и здесь я, к
великому счастью своему, узнал, что внушаю Ольге Петровне то же самое чувство, которое и сам питал к ней.